Мастерство, как говорится, не пропьешь. Если оно, конечно, есть в наличии. А уж если его не хватает, тут вся надежда на везение. Которое тоже, само собой, вещь капризная.
Но обо всем – по порядку.
Собрались мы как-то с сыном Олегом на зимнюю рыбалку на Истринское водохранилище, конкретно – в район деревни Пятница. Места давно и хорошо знакомы не только по зимним рыбалкам, но и по летним. «Были сборы недолги» и вот мы уже на Ленинградском вокзале, в последней электричке, как всегда – во втором, «рыбацком», вагоне. Все мысли и разговоры только о ней, любимой и желанной нашей рыбалке. Вот сейчас доедем до станции Подсолнечной, маленько подождем, купим путевки и первым же автобусом – на лед!
Только немного разговорились с сидящим напротив рыбачком, как вдруг рядом с нами плюхнулся с размаху рыбак, запыхавшийся, в распахнутом полушубке и сбившейся набок ушанке. «У-ф-ф-ф, успел!» – выдохнул он, повернувшись к нам. При этом от него волной пошел запашок спиртного. «Ого, думаю, еще не на льду, а уже причастился!» И вдруг узнаю в нем старого знакомого Модеста, с которым когда-то вместе рыбачил в геологоразведочном институте.
Он меня тоже узнал: «Не журысь, Славик, не морщись. Просто у меня сегодня «день варенья», ну, мы и наотмечались. А поздно вечером не выдержал, и вот я здесь. Не могу без рыбалки. Даже в такой день! Слушай, – продолжил он практически без паузы, – а поехали со мной. Не пожалеешь! Я вчера там был, просто обловился. А?» Ну, куда мне с ним, поддатым, ехать? Ведь со мной еще и двенадцатилетний сын! «Нет, мы, пожалуй, лучше под Пятницу махнем».
Вздохнув, Модест через минуту продолжил «атаку»: «Не сомневайся, там лещ уже три дня стоит, кормится, достанем мы его, точно – достанем! Я его и вчера перед отъездом домой хорошенько подкормил. Там он, никуда не делся!
Гарантирую! Ну, хошь, расписку кровью дам, что все будет «пучком»?»
Так он продолжал наседать почти всю дорогу до Подсолнечной. И я, грешен, «сломался». Ладно, говорю, пошли вместе, раз уж ты в одиночку рыбачить не можешь. «Кто, я? Да я все могу! Не смотри, что выпил. Рыба меня любит. И любит тех, кто со мной. Но ты дал слово, так что пошли вместе». И под сомневающимися взглядами сидевших напротив мы втроем направились к выходу. Сын успел на ходу мне шепнуть: «Пап, может, ну его, не стоит?» «Да нет, Олежка, теперь уже обратно не сыграешь, согласись. Терпи». А сам думаю: «А ведь он прав. Дернуло меня согласиться...»
Тем временем сошли с платформы и – мимо автостанции! Пешком, что ли? «Слышь, Модест, это мы куда двигаем?» «Не кудыкай, добра не будет! На Сенеж мы двигаем» Ни фига себе! А я-то думал, будет что-то новое, интересное. Я ж там был, и не один раз, и ничего нового, а тем более интересного, не видел. Была сплошная мелочевка, разбавленная, правда, крупным ершом. Ну, да делать нечего, согласился – выполняй.
Под такие вот невеселые размышления добрались мы до водоема. Еще темно. Но Модест уверенно ведет к своим вчерашним лункам, растолковывая: «Сядете вот здесь, где я ловил, тут хорошо шел. А я рядышком, метрах в десяти, там тоже нормально было». «А глубоко тут?» «Да нет, метра четыре всего, четыре с половиной. Прикормить не забудь».
Особо не веря в удачную рыбалку, вскрываем лунки и долго, не торопясь разбираем снасти. Напоминаю Олегу технику ловли на мормышку (Примерно, конечно. Не до тонкостей).
Почти рассвело, а я что-то все еще не настроился на процесс. Да что это со мной? К Модесту, что ли, сходить, полюбопытствовать? Подхожу к нему. Ого! Рядом с ним в снегу кувыркаются пара очень неплохих подлещиков.
Оказывается, «процесс пошел»! А я-то что сплю? Подъем! Чуть не трусцой возвращаюсь к своим лункам. И первое, что вижу – расстроенную физиономию сына, протягивающего удочку без мормышки. Оборвал при подсечке! Вот те на! Что же там, подо льдом, за рыбина была? Леска-то не из слабых. Торопливо привязываю другую мормышку, такую же, как оторванная. Сын насаживает мотыля и опускает мормышку ко дну. Сходу, уверенно поднимается сторожок. Подсечка! Обрыв... «Да что ж ты так подсекаешь-то, жесткой рукой! Мягче надо. Расслабь кисть». Приходится еще раз привязывать мормышку, но уже другую, хотя и похожую на две оторванные. Олег опускает ее в лунку, но до дна она что-то не идет. Может, поклевка? Он по моему совету чуть поддергивает удильник вверх, и вот он, первый подлещик! Сын с сияющим лицом торжествующе поднимает добычу на лед. Наконец-то! Берусь и я за свои удочки, одновременно замечая, что Модест вываживает очередного подлещика, покрупнее первых.
Начал рыбачить. Планировал, как обычно, ловить на две удочки – поплавочную и с мормышкой. Первая стоит, слежу за ней, как говорится, краем глаза. А мормышкой помаленьку поигрываю – то так, то эдак. Да какое там! Поставил поплавочную, начал разматывать удочку с мормышкой, глядь – а на первой удочке поплавок уже всплыл и лежит себе. Успел только подумать: «Ну, опоздал». Но (на всякий случай) подсек. А он там, подлещик-то, уже, видно, заглотав крючок, сидит! Хороший такой, не меньше полкило. Ах ты, мой красавец! Иди скорее сюда. Снял его с крючка, опускаю мормышку в глубину. Даже до дна дойти не успела, за полметра до грунта сторожок задергался, опять подсечка.
Вроде кто-то идет, тащится. Потом из лунки пулей выскакивает плотва. Своим ходом! Видно, с испуга перепутала направление побега – «вверх» вместо «вниз»!
Отправляю ее в компанию к подлещику и быстро опускаю мормышку с обтрепанным мотылем в лунку. Скорее, пока рыба не ушла. На этот раз мормышке удалось достичь дна, но покоя это ей не принесло. Сторожок тут же спокойненько так, сначала чуть «присев», поднялся и замер. Подсечка удалась, и очередной подлещик с моей помощью выбрался на лед.
Что-то слишком я увлекся процессом. Как там дела у сына-то? Ого! А ребенок-то меня пока обловил! Надо догонять. Торопясь, насаживаю пару штук мотыля на крючок поплавочной удочки, опускаю в лунку снасть и даже не успеваю положить удильник на лед – опять подъем! Что ж, милости прошу, вылезай, дорогой, на свет божий, пообщаемся...
...Так вот, балагуря вполголоса то сам с собой, то с Олежкой, то с рыбой, ловлю и ловлю. Прошло уже около двух часов, оказывается. А пролетели как пять минут! Сын за это время, хотя и поймал неплохо, но умудрился оторвать еще пару мормышек. Ворча («Ты меня такими темпами без снастей оставишь!»), конечно же, удочку ему налаживал снова. Олег меня пытался убедить: «Не дергал я сильно, пап, рыба была большая очень». Глядя на его сияющую от удачной рыбалки физиономию, и не сердился совсем. Так, только самую малость огорчался.
Где-то в одиннадцатом часу Модест вдруг взревел (именно взревел!) дурным голосом: «Славка, сюда! Помогай!» Подбегаю, бросив удочки, к нему. «Что случилось?» «Застрял!» «Где ты застрял?» «Да не я, лещ застрял! Во, опять вниз ушел, в лунку не лезет. Огромный, как – ну, не знаю, как кто, совсем большой, сравнить не с чем». «Что делать будем?» «Лунку расширять. Давай, ищи пешню!» А у кого ее искать – будни, рыбаков на льду мало. Однако побежал в их строну, крича на бегу: «Эй, мужики, пешня есть у кого?» После третьего крика кто-то отозвался, но не на льду, а за спиной, на берегу: «Есть!» Оборачиваюсь – к водоему потихоньку приближается припозднившийся дедок с пешней. «Дедуль, дай скорее пешню, там лунку надо расширить, лещ не проходит». Дед ускорился, но пешню не отдал: «Я сам!»
Подходим к Модесту, а он лежит на льду, одна рука по плечо – в лунке. Потом встает и, держа леску в руке, изрекает: «Все, конец ему». «Ушел?» «Да нет, задавил я его, до головы дотянулся. Теперь висит на леске под лункой. На, подержи, рукав отожму, потом лунку расширим». Тут вмешался дед: «Давай, я его багориком держать буду, а то леску-то пешней порвешь». Так и сделали.
Пока расширили лунку, семь потов сошло. Лед-то толстый! Но справились. Наконец-то Модест извлек добычу на лед. Что это был за красавец! Огромный, желто-золотистый какой-то, с крупнющей чешуей и грустными серыми глазами. Да, победить такого леща – дорогого стоит. Гляжу, сын стоит рядом, сияя взглядом и закусив от напряжения губу, как-будто это он в одиночку одолел озерного великана.
Спокойно, с трудом отходя от этой эпопеи, вернулись мы с Олегом к своим лункам и продолжили ловлю уже без прежнего азарта, то и дело возвращаясь в словах и мыслях к только что пережитому событию.
Модест, заявив со значением «Мне на сегодня впечатлений хватит», вместе с дедом (как выяснилось, местным, из Подсолнечной, по имени Роман) не торопясь «уговорили» бутылочку с большим удовольствием, так и просидев рядом на ящиках до самого нашего отъезда. Дед Роман даже удочек не замочил...
От той далекой рыбалки в душе остались две благодарности – одна, разумеется, Модесту за приглашение на такую рыбалку, а вторая – красавцу Сенежу за его щедрость к нам, рыбакам. Спасибо тебе, Сенеж!
Комментарии (0)