Вначале под балконом на третьем этаже городские ласточки начали строить гнездо. Каждый год они занимались этим строительством, так как чаша гнезда каждый раз падала вниз и разбивалась. И в этот раз я обрадовался очередному прилету старых знакомых.
Хотелось сделать фотографии семейной жизни таких замечательных соседей. Я даже не стал фотографировать их во время строительства гнезда, боясь, что ласточки испугаются назойливого и непрошеного вмешательства в их строительные заботы и хлопоты.
Я думал, когда ласточка уже станет насиживать яйца и уже не улетит, не бросит гнездо, можно будет сделать несколько снимков. И каково же было мое удивление, когда вместо ласточки в чаше я увидел головку совсем другой птицы. Из гнезда ласточки с опаской выглядывала светло-коричневая с темными продольными полосами голова неизвестной мне птички. Полистав «Определитель птиц», тоже сразу не мог понять, кто же поселился в гнезде под балконом. Но на проводах, напротив гнезда, во всей своей неброской красе сидел самец и пел свои незатейливые песенки. Я сразу позвонил своему другу орнитологу Юре Галченкову и описал самца и самку, не отходя от окна. Юра сразу сказал, что это семья серых мухоловок. Вот так соседи! Я даже обрадовался, что эта пара поселилась у меня под балконом, и каждый день стал наблюдать за их жизнью.
Самка сидела на яйцах и изредка вылетала половить мух и мошек, оправдывая свое название мухоловки. Самец выбрал любимым местом присады толстый провод и пел свои песенки рано по утру и был для меня своеобразным живым будильником. Сидящим на кладке я его ни разу не видел. Может, он и подменял супругу в этом деле, но мною на гнезде замечен не был.
С утра по улице начинали ездить машины, а чуть позже и тяжелые грузовики, и это все в пяти метрах от гнезда. С утра и весь день на улице стоял автомобильный шум. Потом стали проводить ремонтные дорожные работы, и с утра ревел трактор, долотом крошил старый асфальт. Под деревьями с утра начинали свой галдеж вороны и галки, деля между собой корки хлеба, брошенные им сердобольными старушками.
Сколько выдержки и терпения, какие «стальные нервы» надо было иметь маленькой серой мухоловке, чтобы не улететь, не бросить гнездо и выдержать весь этот городской шум! Как не заметили ее вороны в гнезде под балконом? Как не испугалась она старой кошки, любившей лежать в ящике с цветами, который стоял на подоконнике, в полутора метрах от гнезда? Кошка, правда, была равнодушна к птицам, но когда она лениво зевала, обнажая свои клыки, то это могло повергнуть в шок не только мухоловку. Кошку, правда, регулярно сгоняли с любимого места, не из-за птиц, а из за цветов. Но когда нас не было дома, она все равно сидела в ящике, наблюдая за проезжающими машинами. Видимо, мухоловки привыкли к такой страшной соседке.
Мухоловка плотно сидела на гнезде, и я даже испугался, когда один раз долго не видел ее полосатой головки. Все, думал я, закончилось мое созерцание птичьей семейной идиллии. Не выдержали напряженного ритма городской улицы. Стрессам подвержены не только люди, но и птицы, и животные, они даже в большей степени. Городской шум может вывести из себя кого угодно.
Кого угодно, но только не семью серых мухоловок. На проводах уже сидел самец с гусеницами и мошками в клюве, а из гнезда показывали раскрытые желтые рты ненасытные птенцы. У супругов начались другие хлопоты, как прокормить народившихся на городской улице птенцов.
На нашей улице растет много деревьев, и она считается одной из самых зеленых улиц города. Это старые липы, но есть и груши, яблони, клены и даже березы. С большим удовольствием я наблюдал за охотой мухоловок. Сидя на липе, она виртуозно делала бросок мимо пролетающей мухи и уже с добычей опять садилась на ветку. Самец охотился где-то на стороне и, прилетая, садился сначала на провода, а только потом летел к гнезду. Рядом в скворечнике жила семья городских воробьев, и на одной липе я нередко видел соседей вместе. Воробьи, правда, скрупулезно обследовали каждый липовый листок, очищая его от тли и других мошек, а мухоловки охотились на пролетающих насекомых. Все было хорошо, но нынешнее дождливое лето, конечно, подорвало «кормовую базу» семьи, и с большим трудом им удалось прокормить своих четырех отпрысков. Порой по 15 минут я ждал очередного прилета родителей, а четыре голодных рта раскрывались сразу, как только кто-то из них появлялся у гнезда. Тяжелый родительский труд не пропал даром, и птенцы росли очень быстро. Через две недели они еле помещались в уже ставшем тесным ласточкином гнезде, и в один прекрасный солнечный день неумело, по очереди перелетели на рядом стоящую липу.
Сфотографировать их мне не удалось, они так быстро затерялись в листве, но думаю, их дальнейшая судьба будет благополучной.
Чуть позже я решил узнать о жизни этой птички немного больше, чем дали мои наблюдения, и у бессмертного Альфреда Брема прочел, что действительно серые мухоловки используют гнезда ласточек.
Комментарии (0)