Не за то волка бьют, что сер,
а за то, что овцу съел.
(Пословица)

Прочитал статью В.В. Дежкина (№ 4, 2008 г.) под названием «Зачем россиянам украинские волки?» и захотелось высказать свое мнение на эту тему. Мой реальный охотничий стаж без малого 60 лет, и за этот период на моей памяти было несколько взлетов и падений различных акций в защиту этого серого разбойника.

Начну с периода моего детства в Смоленской области. Послеоккупационная разруха, в деревнях одни женщины, старики и детвора. Волки чувствовали себя вольготно, преследование со стороны человека практически отсутствовало, и было несколько случаев в Гжатском районе, когда они нападали на школьников и даже разорвали учительницу. Небольшие деревеньки располагались среди полей и лесов, а школы находились в центральных усадьбах колхозов, поэтому в темное зимнее утро в поле было небезопасно. Наши деревеньки также находились от школы в двух-трех километрах, но близость города, по-видимому, настораживала волков, хотя их переходы иногда встречались. По утрам, по пути в школу, мы собирались группами и имели при себе горящие факелы, которых хватало на два-три километра. Факелы на палке или в консервной банке на керосино-бензино-дегтевой основе. Поэтому у нас среди школьников трагичных случаев не было, а вот домашние животные к волкам на зуб попадали.

Зимой 1944 или 1945 года у меня была собака по кличке Дружок, метис немецкой овчарки. Возраст его приближался к одному году. Он был любимцем всей нашей семьи и моих товарищей: ласковый, общительный, любитель с нами поиграть. И вот как-то утром, как всегда, собрав со стола остатки завтрака (тогда собак в деревне вырезкой не кормили, сейчас, правда, тоже), я понес миску к сараю, где была его будка. Зимой я его на цепь не сажал, так как мохнато-пернатый скот зимой стоял в хлевах и гонять ему было некого. В утренних сумерках подхожу к сараю, а Дружок меня не встречает (обычно по утрам он вертелся у крыльца, в деревнях тогда в дом собак «приглашать» было не принято). Позвал – не бежит, тогда осмотрелся и увидел около будки много крупных следов, клочья рыжеватой шерсти (масть Дружка) и несколько капель крови... Волки!!! Следы повели вокруг сарая, но дальше с запада метель и ничего не видно. Я с братишками, мать с бабкой и дедом погоревали, и на том вопрос закрылся. А весной, только выгнали стадо по еще бестравной земле, пастух в ближайшем лесу нашел голову собаки. Позвали нас, мы опознали голову Дружка (она лежала вблизи наледи, поэтому сохранилась) и со слезами похоронили.

Еще из воспоминаний юношества.

Несколько лет спустя, уже в седьмом классе, мы с приятелем поздней осенью возвращались с охоты домой через соседнюю деревню. Пришли, пообедали, отдохнули. Вдруг прибегают женщины из той деревни истошно крича, что мы перестреляли у них гусей, которые большим стадом бродили где-то за деревней. Мы, естественно, ни ухом ни рылом, но они продолжали кричать и звать на место преступления. Кто-то из взрослых догадался пригласить двух опытных деревенских охотников на эти смотрины. Когда пришли на место, то даже неохотнику стало ясно, что еще живые и мертвые гуси имеют рваные раны, которые не может сделать дробь. Это подтвердили охотники (два дяди Вани, в дальнейшем нам с ними приходилось охотиться). Тем более, что несколько гусей исчезли, а видевшие нас с ружьями гусей при нас не наблюдали, да и выстрелов никто не слышал. Поэтому мы с приятелем были реабилитированы, так как дяди-охотники убедили народ, что это сделали волки.

После окончания войны, когда оставшиеся в живых мужики вернулись в родные края, они стали наводить порядок в отношениях с волком. Вспоминаются флажки, оклады, а в заготовительной конторе можно было приобрести даже стрихнин (только штатным охотникам, имевшим с ней договор). И к середине пятидесятых годов волки стали редки, и беспокойства от них были минимальными. Но к семидесятым годам трудности сороковых-пятидесятых годов забылись, и появились защитники волков, этих «санитаров» леса, освобождающих поголовье животных от всяких больных и хромых особей.

И хотя в этот период никто премии за добытого волка не отменял, общественное мнение было настроено в резонанс безусловной полезности волка. Как-то на работе я похвастался о добытом нашей командой волке, так меня посчитали живоглотом. В следующих подобных случаях я уже делился такими достижениями только с друзьями-охотниками.

Такое отношение общества снизило деятельность охотников-волчатников, флажки были заброшены на полки сараев, в лучшем случае использовались при охоте на лисиц. Этим быстро воспользовались волки (это же очень пластичный зверь), снова появились вблизи населенных пунктов и не малыми стаями. В том же Гагаринском районе у деревни Астахово стая волков вырезала чуть ли не половину поголовья стада за одну августовскую ночь. Районный охотовед и двое его помощников просидели несколько ночей вблизи этого места (попросили местное население несколько туш овец не убирать) и добыли несколько прибылых, переярков и одного матерого, благодаря терпению и умению вабить. Каково им было подолгу сидеть ночью среди тучи августовских комаров, одному Богу известно!!!

В те же годы в конце января приехали мы с горящей лицензией на кабана в Ржевский район Тверской (тогда Калининской) области. Утром нашли на поле переход кабана-одиночки, этот вариант нас вполне устраивал. Отсекли номерами часть леса, в который направился секач, и хозяин собаки Володя пустил своего питомца, сильного кобеля западно-сибирской лайки, по следу. При расстановке номеров впопыхах не заметили, что секач вышел из загона до нас по старой тропе. Собака проскочила по следу между номерами и буквально за спиной номеров активно подала голос, который стал удаляться и вскоре сошел со слуха. Зная по опыту, что этот горячий Байкал придет не раньше, чем через два-три часа, т.к. одинокого секача он удержать не мог и преследовать бесполезно, мы решили поискать кабанов поблизости. В другом углу того же поля нашли заход другого одиночки в ельник. Двух загонщиков оставили на входном следе, а остальные пошли на номера по некоторой дуге, обходя густой ельник. Метров через сто пятьдесят – двести, в том же направлении обнаружили заход стаи волков (след в след – количество не определить). Свежесть следов примерно одинакова. Расстановку номеров решили продолжить и еще через несколько сот метров увидели такие же следы волков на выходе из загона. Выходного следа кабана не было. Мы успокоились в надежде, что волки прошли раньше кабана. Я, как обычно, расставив номера, остановился последним. Начался загон, но через несколько минут голоса загонщиков смолкли, в лесу тишина, а минут через десять голоса раздались по линии стрелков. Я в недоумении, встречаю группу из стрелков и загонщиков, и последние сообщают, что секач достался на завтрак волкам, а в качестве улики принесли кончик хвоста и кусок челюсти. Грустные, мы вернулись к месту, где оставили хозяина собаки. Та не вернулась, хозяин ушел по следам, но гонный кабан уходил мощным аллюром и Володя их не догнал. В ночь прошел снег, а утром Байкал не пришел ни в деревню, ни к месту охоты. Байкала мы так и не нашли.

Было решено, что его сняли с гона те же волки, которые растерзали секача, так как маршруты совпадали в направлении то ли Чертова, то ли Черного болота (по версии местных охотников). Заблудиться Байкал не мог, так как в этих местах мы охотились не раз. Кстати, за год до этого неприятного события в нескольких километрах от того места мы в одном загоне добыли секача и волка. Последний был весьма крупный, старый, упитанный, зубы желтые и тупые. Он, по-видимому, один не рисковал атаковать секача, пас его и ждал подмогу, но мы опередили.

В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов волки активизировались не только в Тверской области. В Уваровском хозяйстве Московской области мы с упомянутым Володей при охоте на копытных добыли волка: я перебил ему переднюю лапу, а Володя догнал его на своем уазике, разбив при этом радиатор. Этот волк там был не один. Когда я оставил шофера у разбитой машины вместе с волком и пошел искать оставленных в поле перед погоней егеря и одного нашего товарища, то слышал в ночи вой волков в двух направлениях. В том же обходе, за неделю до этого случая, были найдены останки растерзанного лося.

Однажды по звонку моего приятеля Куржавского мы с напарником ночью выехали на помощь в город Гагарин. Рано утром выехали на место и с небольшой его бригадой добыли волка и волчицу, а еще через пару дней третий волк был сбит поездом в нескольких километрах от нашего загона, возможно, разыскивал своих соратников по стае.

По рассказу приятеля, на этом участке с осени держалось два больших стада кабанов, в общей сложности не менее двадцати голов, а в день отстрела волков (23 февраля) через наши номера проскочили только шесть штук. Значит, волки хорошо отсортировали «больных» и «хромых».

Этот всплеск поголовья волков также удалось подавить благодаря созданию бригад охотников-волчатников и повышению премий за их добычу. Снова сняли с полок и вынули из кладовок километры флажков и другую необходимую экипировку. Опытные охотники делились опытом по «общению» с этими хищниками. У нас в Калининском межрайонном обществе охотников города Москвы семинар проводил известный охотник-волчатник А.В. Чистяков, на счету которого за многие годы не один десяток добытых волков. Поголовье волков снова сократилось, но вот прошло лет двадцать пять, и снова эта беда обозначилась во многих областях России, участились нападения не только на домашних и диких животных, но даже на людей.

Об этом свидетельствуют публикации в «РОГ» и других источниках, а также беседы со знакомыми. В конце 2007 года двое наших охотников участвовали в облаве на волков в Шатурском районе Московской области, где были добыты волк и волчица. Успех был определен не столько умением, сколько числом участников (около восьмидесяти), но это даже хорошо, что удалось «поставить под ружье» солидную «армию» желающих принять участие в такой охоте.

Недавно, кстати, был добыт волк в Белоомуте и несколько экземпляров в Волоколамском районе Московской области.

Судя по всему, снова надо активизировать усилия по охоте на волков, чтобы уменьшить ущерб от них охотничьим хозяйствам, а то некоторые охотники очень рвутся на кабанов, а с волками пусть разбираются другие. Надо помнить, что если в сороковые – пятидесятые годы волки, в основном, довольствовались различными грызунами и домашними животными, поскольку диких копытных в Центральной России практически не было, то сейчас кормовая база в природе для волков хорошая, а, следовательно, плодовитость их возрастает.

Поэтому опасаться исчезновения волков в нашей природе нет оснований и опасение г-на Борейко, отмеченное В.В. Дежкиным, напрасно. На Украине много «резерваций», где волки могут благополучно выживать. И я полностью присоединяюсь к мнению В.В. Дежкина, что в регулировании численности волка «для Украины можно ограничиться реализацией первого пункта письма к Тимошенко», а для России еще рано записывать волка в благодетели живой природы, не однажды «обжигались». Приведенные выше примеры показывают, что употребляют волки в пищу любых животных, не дожидаясь, когда кто-то охрамеет или заболеет.

Что еще почитать