МИШАНИНА МЕСТЬ

– Михайло, друг лихой! – Сбив на ходу стул, залетел Мишаня, – к нам с Тамарой приехал ее брат – Леха. Откуда-то из Сибири.

Ты знаешь, какой наглый? Увидел снасти – пальцы выгнул. Хвастается, что он рыбак до мозга костей и родился чуть ли  не с удочкой в руке. Щук как пескаришек ловит. В придачу еще и охотник знаменитый. На медведя с ножом ходит,
а сам сморчок – метр с кепкой. Но характер – дурнее, чем у меня.

Мишанька, что ты так разошелся? Пусть болтает. Не спорю. У них в Сибири зверья и рыбы намного больше, чем у нас. Да только здесь-то ее труднее добывать. Сколько сайгачить приходится, пока найдешь.

– Ага! Да только я ему столько всего на уши навешал, что теперь даже не знаю, как разгребать. Из-за этого к тебе прибежал, чтобы посоветоваться.

– Ну, Мишаня! Ну, помело! Что же ты Лехе наговорил?

– Пойми, мне же обидно стало. Приехал в гости и нас за пацанов держит. Не подумав, ляпнул, что у нас щуки намного больше водится, чем у них. Мы ее за рыбу не считаем.

– Да ты что! Летом-то щук наловишь, а сейчас же зима. Как будешь выкручиваться?

– Вот и я теперь думаю. Дернуло же меня за язык сказать такое. Пристал, как банный лист, прохода не дает. Вези его на рыбалку и все. Хоть из дома убегай – достал меня  щукой.

– Раз обещал, то собирайся и тащи Леху на рыбалку.

– Я уже об этом думал. Слышь, Михайло, поехали вместе. Вдвоем быстрее отболтаемся, если он ничего не поймает.

– Ну, Мишаня, ну ты мутный человек! Наворотил делов, а разгребать меня зовешь. Молодец!

– Ты не ругайся, и так тошно. Лучше собирайся на рыбалку. Я успел Миннуровской родне позвонить, что мы приедем. Они ждать нас будут в выходные.

В субботу они заехали за мной. Не успев толком познакомиться с родственником, понял – это второй Мишаня объявился. Даже похлеще, чем он. Отличается лишь ростом, да лысиной чуть ли не во всю голову. Так, кое-где волосенки торчат, словно пушок. Но характер... Вот, думаю, попал меж двух огней. Пока доехали до Миннуровской родни, он мне всю спину истыкал. Интересовался про рыбу, да хвастался, каких он в Сибири щук ловил. Ну точно, копия Мишани.

Не дав посидеть с родней, Лешка вытащил нас из-за стола. Дожевывая на ходу, начали одеваться. Леха прихватив рюкзак и бур, выкатился на улицу. Вслед за ним вышли мы.

Лешка, быстро перебирая короткими ногами, подгонял нас, торопился к речке.

– Не торопи нас. Если хочешь быстро на реку попасть, тогда беги вон к тем кустам. Видишь? Там ребятня горку себе сделала,– толкнув меня в бок, Мишаня продолжил,– ты с нее шементом на лед скатишься, пока мы в обход идем.

Слышь, тормозни на секунду. Как съедешь, то сразу и нам лунки пробури, чтобы время не тратить. Давай, несись, а то щука сбежит.

Лешка резво побежал по тропинке через кусты и вскоре до нас донесся звонкий шлепок об лед, грохот – это бур полетел вниз, и следом то ли крики, то ли визги разнеслись в воздухе. Леха летел вниз, кувыркаясь и ругаясь на Мишаню.

Осторожненько спустившись на лед, Мишаня начал ругать Лешку:

 – Слушай, ты – колобок! Зачем все барахло по льду раскидал? Где наши лунки? Я тебя для чего первым отправил, а? Для того, чтобы все приготовил и рыбу нашел! А сейчас, пока не соберешь все до последней мелочи, к нам не подходи.

Неподалеку за излучиной Мишаня показал заводь. Сказал, что тут зимой собираются окуни. Пробурив несколько лунок, кинули в них по щепотке мелкого мотыля и присыпали снегом. Немного подождав, начали рыбачить. Мишаня не обманул. Почти сразу стало клевать. Окунь с ладонь и чуть крупнее ловился как пескарь. На мормышки, на блесенки он попадал бесперебойно. Вскоре возле лунок то тут, то там на снегу лежала пойманная рыба.

– Теперь я вижу, какие вы рыбаки. Рыбачишки! Только и умеете ловить мелюзгу,– позади нас раздался язвительный голос Лешки,– сейчас ты у меня узнаешь, родственничек, как я умею ловить.

Бросил около нас собранные на льду вещи. Скинул с себя куртку и шапку, на солнце ярко засверкала его лысина, и, схватив снасти, рванул в сторону.

– Эй, дед Щукарь! Ты хоть знаешь, где щука водится? Или тебе показать?

– Не учи ученого, малявочник! Я уже приметил, где она стоит.

– Ну-ну! Тогда иди, сибиряк. Потом только не хнычь.

Мишаня, посматривая в сторону Лехи, только посмеивался. Глядя, как тот, бегая от лунки к лунке, старался поймать щуку. Вскоре Лешка стал все чаще задерживаться у лунок, отдыхая. Чуть погодя вообще уселся около одной из них и застыл. Все, выдохся.

– Вон, гляди, Михайло! Спекся наш колобок. Что ты: мастер великий. Сказал – загоняю его, по-моему и вышло. Слышь, давай спорить, что сейчас он придет и домой проситься будет? Видел, как я его уделал? Хиляк! Не выдержал проверки. Тоже мне, рыболов-охотник. Тридцать километров медведя гонял! То ли дело мы с тобой. Все прошли и выдержали, правда?

– Тише, Михайло, тише. Наш рыбак вернулся, услышит еще... – и, повернувшись, ласковым голоском спрашивает Лешку,– ну что, родственничек? Рыбачок-охотничек? Хвались трофеями.

Тот молча бросил снасти и рухнул во весь рост на снег, тяжко вздыхая.

– Лешенька, родненький! Что с тобой? Устал, бедняжка. Это тебе не на родных реках рыбачить. Туточки за нашей рыбкой побегать нужно. Эх, ты...

– Мишань, пошли назад, а? Устал. Силы никакой нет. Что? Окуней половить? Ты о чем говоришь, Мишаня! Я слышать ничего не хочу про рыбу. Пошли?

– Видел, Михайло? Чья взяла? Он еще не знает, с кем связался!

– Это точно. С тобой, как со змеей, рядом опасно находиться. Ладно, Мишанька, собираемся. Что-то Леха на самом деле расклеился. Не привык еще к твоим выходкам.

Собравшись, пошли в деревню. Леша, устав носиться весь день по льду, еле плелся позади нас.

Михаил СМИРНОВ, Башкортостан 21 января 2008 в 20:37