Северная часть Рыбинского водохранилища, Вологодчина. Места, стоит здесь только побывать, сразу захватывают и привязывают к себе. Сосновые боры на песчаных гривах, под ногами вечнозеленый мох и голубой лишайник, темноголовые боровики, яркие с матовой рыжиной лисички, крепыши-моховики... ближе к верховым болотам, среди дурманящего багульника по моховым кочкам «деревца» голубики, обсыпные кустики черники и пришедшая на смену янтарной морошке, рассыпанная по светлому мху, багровеющая к осени клюква.
Несмотря на удаленность и теперешнюю заброшенность, эти места с богатой историей. Допетровская и раннепетровская Русь ковала здесь оружие, западные и восточные басурманы не раз испытали на Моложских берегах твердость русского характера, не обходили стороной этот край и российские правители, многие известные представители именитых старинных родов трудились здесь на благо и процветание отчизны. По преданию, деревню, где обосновалась наша компания охотников-рыболовов, очарованный красотой и великолепием природы царь Иван Грозный, забавляясь соколиной охотой в пойме реки Мологи, изобилующей дичью, повелел назвать по имени супруги своей Глинским. Наша сплотившаяся команда каждую осень, а бывает и по нескольку раз, совершает вылазки в угодья Уломского охотничьего хозяйства. Охота по перу, спиннинг, грибы, ягода... увлечения на любой вкус, ну а если с погодой повезет, то открытие охоты по утке не совпадает с закрытием купального сезона. А шириной и протяженностью песчаных пляжей, при полном безлюдье, Улома смело может соперничать с коралловыми островами Тихого океана.
На этот раз сентябрь встретил нас прохладной сухой погодой. Семен Михайлович, старший егерь хозяйства, извещенный о нашем прибытии, крепким рукопожатием приветствует Вадима, бывшего криминалиста, относительно недавно примкнувшего к нашему с Михаилом «тандему». Радостно похлопав Мишу по плечу, сгребает меня в охапку и, весело обнимая, по отечески трясет.
«Утки тьма-тьмущая, да что говорить, вечером сами увидите, а завтра к Дороживу на тетеревов, покажу, как моя лайка начала по косачам работать, так уж и быть, по парочке тетеревушек взять разрешу», – весело говорит Михалыч. И уже обращаясь ко мне: «Юрок, для тебя отдельное задание, договорись о рыбалке, пусть скатают на окуня в Бор-Тимонино, за них товарищ просит, расходы за катер оплатит, впрочем, ты его знаешь – Виктор, что в новом домике всегда останавливается». Раз надо так надо, согласно киваю головой, предвкушая, в первую очередь для себя, отличную рыбалку.
Перед вечеркой наше трио решает на зорю взять по пятнадцать патронов «на брата», чтобы в азарте не набить лишнего, превращая охоту в заготовку дичи. Ведь нам предстоит более чем недельный отдых, на последнее слово и нужно делать упор. Несмотря на сентябрь, утка пошла, когда еще не совсем стемнело. Кряква преобладала, после выстрелов тяжелые отъевшиеся утки звучно падали в грязь болота. Не боясь пропустить очередной налет, каждую сбитую утку тут же подбирал, стряхнув торфяную жижу с перьев, аккуратно укладывая на кочку рядом с рюкзаком. Когда полдюжины крякашей превратили болотную кочку в охотничий натюрморт, сказав себе хватит, пересчитал в кармане куртки оставшиеся патроны – пять, стрельба вполне достойная. «Ну и что теперь с добычей делать?» Глядя на полтора десятка отборной кряквы и представляя себе предстоящую возню с дичью, вздыхал Михаил. «По паре на ружье оставим, а остальных в деревню бабушкам отправим», – снял возникшее напряжение Вадим.
Утром, пройдя нежилую деревню Дорожив, по границе Большого мха, как называли местные обширное, тянущееся на десятки километров моховое клюквенное болото, по мелколесью Семен пустил лайку в поиск. На начинавшей подсыхать от росы траве то здесь то там виднелись наброды тетеревов. Вскоре послышался редкий негромкий лай. «Подходить первым будешь», – кивнул в мою сторону егерь. Осторожно прикрываясь кустами можжевельника, подхожу к севшему на корявую с редкой хвоей сосну косачу. Похоже петух старый, недоверчиво крутит головой, переступает лапами по ветке, вот-вот взлетит. Псина, умница, как только тетерев начинает беспокоиться, пятится назад, припадая на передние лапы, слегка повизгивая. Метров сорок, ближе не подойти, мушка на цели, плавно жму на спуск, выстрел, и бегом к сосне в надежде, что лайка, собака обычно к дичи звероватая, не успеет измять трофей. Азартно лая, мой помощник крутится около тетерева, не только не хватая его зубами, но и не теребя лапами. Ну, Семен Михайлович, не собака у тебя, а профессор, с трудом сдерживая восторг, восхищаюсь работой лайки. Погоди, то ли еще будет. После того как Вадим, а Миша со второй попытки, взяли по тетереву, трава пообсохла и Семен повел нас на ягодники. «Ружьишки-то наготове держите, – предупредил нас егерь. – Да не шуметь, разойтись метров на двадцать и не спеша идти, линию выдерживая». Лайка шныряла впереди шагах в пятидесяти, вдруг резко метнулась в сторону и через полминуты уже впереди подала голос. Разгонит все, недовольно мелькнуло в голове, но шум поднявшегося взматеревшего тетеревиного выводка в нашу сторону определил мастерство лайки, сработавшей загоном, и проверил нашу стрелковую подготовку. Пара молодых, уже начинающих приобретать лиру, биты чисто, а третий подранком свалился в густой ельник. Минута-другая, азартный лай сменяется тишиной, появляется остроухая морда с тетеревом в зубах и кладет добычу к ногам хозяина. «Да такому псу цены нет», – с замиранием в голосе бормочет Вадим, а Миша, потеряв голос от восхищения, молча лезет в рюкзак, в пару минут устраивая «стол». Ну, с полем на кровях. На обратном пути заглянули на мох. «Михалыч, да у тебя этой осенью настоящий клюквенный клондайк, так что завтра, как отстоим зорьку, дружно за ягодой», – не терпящим возражения голосом заявил Вадим. «Только, ребята, осторожней, помните, что у Черного озера в тростнике трясина бездонная», – предупредил Семен Михайлович.
Амур, подпрыгивая на небольшой волне, несется к знаменитому среди рыболовов кордону. Впереди стая чаек бьет «поджатого» с глубины окунем малька. Легкие вертушки на конце лески, началось. Спиннинг гнется под упорным крупным окунем, каждый заброс – поклевка. Внезапно клев прекращается, тормоз катушки трещит, стравливая леску, щука взяла, да какая, десять минут возни, и семикилограммовая хищница, ловко подцепленная багром, бьется на дне катера. «Ну, к судаковой яме и можно домой», – стараясь умерить пыл разгоряченных небывалой рыбалкой спиннингистов, предлагаю я. Глубоководные воблеры в течении сорока минут порадовали семью отборными судаками, один килограмма под четыре. Затем как обрезало, окунь не бил, щука и судак, несмотря на различные ухищрения и смену мест ловли, брать блесну отказывались. Пора к дому, улов до неприличия велик, молча выпускаем не «уснувшую» часть рыбы назад в воду, сожалея, что не делали этого сразу. На обратном пути к охотбазе, разговорившись со спутниками, выяснилось, что Борис и Леонид руководители финансовой компании, в частном порядке кредитовавшей бизнес Виктора, в благодарность за «помощь» он и вывез их на природу, впрочем, охота, а теперь и рыбалка были впечатляющие, как Виктор и обещал.
Вадим с Мишей ждали меня, уже вторично подогревая завтрак. «Давай закусывай и пора за клюквой», – подгоняли меня товарищи, – вон Виктор с женами «твоих» рыболовов уже как пару часов ушли». «Ребята, не волнуйтесь, ягоды всем хватит, и еще останется, а время тянуть не в моей привычке, вот я и готов», – вставая из-за стола, ответил я.
На машине проехали до упора, насколько позволяла разбитая коровами дорога. Дальше по брошенным полям к большому мху. Клюквы полно, но у Черного озера в осоке всегда самая крупная, здесь по краю суховато, ягоды много, но некрупной. Местные в этом году, судя по набитым во мхе тропам, к озеру ходят, да и наши с базы наверняка туда пошли. Километр по мягкому мху, кочки покрыты крупной, величиной с хорошую вишню клюквой. Корзина быстро наполняется, ягода пересыпается в рюкзак, подвешенный на мелкорослой сосенке, ходить и искать ее не нужно, отборная клюква кругом. Слышны голоса перекликающихся сборщиков, похоже, наши с базы. Где-то впереди крик «помогите», повторяется несколько раз, затем тишина, а через пару минут истошный женский вопль. Бежим, побросав корзины, на крик. Обе «сборщицы» с охотничьей базы, уцепившись в панике судорожно за тонкие сосенки, не переставая голосить, указывают на булькающую болотную воду, выступившую среди тростника, лежащие рядом корзину с клюквой и большой рюкзак Виктора.
Продолжение в следующем номере.
Комментарии (0)