Холодно!

Господи! Как же холодно. Мало того что еле забрался на это подобие вышки, еще и надули по телевизору с прогнозом погоды. Обещали минус 3–5 градусов, а сейчас как минимум 20 мороза. На мне легкий, осенний «хантеровский» костюм, совсем не приспособленный к долгому, ночному бдению в засидке.

Сижу возле выложенной привады в ожидании лисицы. Прийти-то она придет, Лешка настоящий профессионал и в таких случаях не ошибается. Приваду железно посещают каждую ночь. По его словам, ходят крупный кобель и течная сучка. Но вот когда это случится? Если где-нибудь к середине ночи, то стрелять по столь вожделенной добыче будет уже некому. Мой окоченевший труп вряд ли сумеет нажать на спуск.

Лешка, паразит, заставил залезть на дерево за полтора часа до темноты. Мол у лисиц сейчас гон, и они могут болтаться по полю хоть целый день. Знаю я его штучки. Наверняка поехал куда-то по своим делам, а чтобы я не мешал, закинул меня на вышку. Сам-то, небось, усядется в сумерках, перед самым выходом, а ты сиди тут и мерзни.

Господи! Как же холодно. И пошевелиться толком нельзя, и не потому что боюсь спугнуть зверя, просто при малейшем неосторожном движении моя птичья кормушка рухнет, естественно вместе со мной. Да и какая это вышка, так, одно название. В толстую осину на краю поля вбиты несколько стальных штырей, изображающих лестницу, а наверху, в развилке, закреплена пара жердин, на которых я и сижу. Жутко неудобно и повертеться нельзя, чтобы устроиться покомфортней, но главное – как же холодно.

С другой стороны, Лешку понять можно. Важно не просто устроить вышку, надо замаскировать ее, и совсем не от зверей, а от конкурентов и праздноболтающихся лыжников. Что за манера у людей? Обязательно нужно сломать непонятное для них сооружение. Какие удобные вышки я построил у себя в угодьях, что рядом с дачей. Аккуратные лесенки, по которым даже беременная женщина без труда поднимется, наверху, чуть ли не кресла, с упором для рук и местом для ружья. Все сломали гады. Правда, не знаю, егеря это или грибники? Вот от тех и других мой более приземленный товарищ и прячет свои сооружения.

Так. Солнышко почти спряталось, через час стемнеет и... станет еще холоднее. Вот бы подвезло, и кобель вышел бы прямо сейчас, пока светло и я еще могу поднять ружье. Стрельнул бы, да бегом к дачам, видел там сторожа и дымок из сторожки шел. Сидел бы у него, грелся, чаек попивал, а этот изверг пусть бы мерз. Замерзнет он, как же, жди. На нем три свитера, штаны ватные и куртка меховая, будет блаженствовать до полуночи, а тут сиди, загибайся. Господи! Как же все-таки холодно.

Да, совсем забыл, еще одна проблема. Лешка категорически запретил стрелять самок. Дескать, гон кончается, сучки нагуляны, пусть будут выводки и лисы не переведутся на следующий год. А главное, к нетронутым девкам придут новые ухажеры. Сам-то он взял уже шесть кобелей – как-то умеет их различать. А мне откуда знать, кто есть кто? Всю жизнь охочусь на лисиц с флажками, а там никакой разницы. Кто сядет на мушку, тот и трофей, шкурка у всех одинаковая. Там другая задача – не спугнуть и не промазать. Отец Лешки, дядя Витя, таких ошибок не прощал. Не взял лисицу с номера, отправляйся поработать загонщиком. И этот весь в папашу, такой же зверюга. Шлепнешь лисенку, крику не оберешься. Пожалуй, не возьмет больше на вышку. Нет, позже он, конечно, отойдет, все-таки мы друзья, но сезон может уже кончиться. Лучше не рисковать.

Стемнело. Руки уже не дрожат, ходуном ходят вместе с телом. Зубы стучат так громко, что лисица все равно не покажется, услышав их стук. Мушки не видно, только темное пятно привады еще различимо на снегу. Но это не страшно, вот-вот появится луна, небо за спиной уже сереет.

Кстати, о приваде. Вот, казалось бы, неразрешимый вопрос для охотника, тем более городского – где взять тушу павшего животного. На классическую приваду выкладывают дохлых овец, коров или лошадей. Ну и где их достать? Можно, конечно, использовать требуху от добытых лосей и кабанов, но сколько тех копытных отстреливают сейчас в Подмосковье? Крохи. Все решаемо, и довольно просто. На приваду бросаются застреленные, бродячие собаки, благо их сейчас, к концу зимы, черт-те сколько пиратствует по лесам.

И доброе дело делается, хищники уничтожаются, и корм для лисиц доступный. Важно только собаку ободрать, хотя бы наполовину, и вспороть брюшину. У Лешки построено около десятка засидок с выложенной привадой.

С утра он объезжает их на лыжах и смотрит, которые посещаются. Вечером остается только занять наиболее перспективные.

Так, луна вышла и видимость получше стала. Она хоть и не полная, но стрелять нормальный охотник уже может, без всяких приспособлений. Я же охотник не нормальный, а окончательно закоченевший.

На снегу видны четкие тени от деревьев.

А вот и мой силуэт, напоминающий того, кто я есть на самом деле – замерзающего придурка на насесте. Тоже мне кукушка финская на позиции. А в самом деле, как это финские снайперы высиживали в жгучий мороз на деревьях целые сутки? Одежда какая нибудь особая на них была? Мне бы сейчас такую. Да хоть бы любую, хоть какой-нибудь паршивенький свитерок. Господи! Как же холодно.

Интересно, сколько сейчас времени? Часы не взял, рассчитывал на циферблат сотового телефона, а его включать нельзя – мало ли кто позвонит, да и светится он. Сколько еще тут околевать? Лешка говорил, что лисицы выходят в сумерках и долго гуляют по полю, прежде чем подойти к приваде. Мое же поле мертвецки пусто. Кабы кто по нему прогуливался, веселее ждать было бы. И теплее!!!

Может включить телефон и позвонить Лешке, спросить сколько еще торчать тут? Сказать, что замерз, заболел, упал с дерева и сломал ногу? Он примчится и заберет меня отсюда. Ну уж нет. Лучше сдохну тут от мороза, чем позориться. Лешка сразу поймет, в чем дело, только его ухмылочек не хватало. Да и телефон он тоже наверняка выключил. Бррр. Как же холодно.

Еще неизвестно, как я с этой вышки слезать буду? Залезал то по-светлому, и то чуть пару раз не сорвался с обледенелых штырей, а в темноте придется на ощупь, да окоченевшему, – лучше сразу прыгнуть, снег мягкий и глубокий. Авось не расколюсь на тысячу льдинок.

В поле далеко видно даже без бинокля, только глаза от холода слезиться стали. Четкие очертания темных пятен на снегу стали расплываться. Вон тот кустик, еще недавно отчетливо проецирующийся на снегу, стал совсем размытым. К тому же начало двоиться в глазах. Точно помню, что куст был один, а теперь их два, и второй движется. Все. Это глюки пошли. Замерзаю. Мать! Мать! Мать! Это ж лисица крадется к падали. На брюхе распласталась и ползет. А может идет? Ни черта не разберу. Глаза от напряжения и холода совсем заволокло. Ну и как тут вычислить кобель это или сучка? Приближается довольно быстро, значит просто бежит. Метров полсотни осталось, и можно стрелять. Пальцы не гнутся, сижу-то без варежек, но ничего, понадобится, так я и носом на спуск нажму. Плевать, какого ты пола, я наконец-то нашел козла отпущения. Вот кто мне ответит за то, что я замерз. Села и сидит, смотрит на лес. Сиди-сиди, теперь-то уж я точно тебя дождусь. Стимул появился, и вовсе не так уж холодно. Ружье у плеча, и ствол хищно нащупывает убойное место. Это что еще за черт? Откуда тут в лесу ночью собака? Ага! А вот это точно кобель. Увидел бегущую по полю сучку и залаял. Теперь ясно ху есть ху. А вот и он. Выскочил из леса и к подруге. Эй. Куда вы оба? А как же привада, а как же я, хоть и замерзший, но готовый к выстрелу? Нашли время бегать. Наконец-то приближаются. Ствол, ярко сверкающий от света луны, ложится на бок заднего силуэта. Яркая вспышка на мгновение ослепляет, но я не буду смотреть на результат выстрела, я и так его знаю. Руки, хоть и замерзшие, прекрасно знают, что им делать. Они привычно перебрасывают ствол «бельгийца» под передние лапы второго бегущего зверя и... Стоп. Стоп. Стоп. Это же сученка. Я же не должен ее трогать. Уф. Слава богу, успел сдержаться и не нажал на спуск. Лешка не будет вопить, как зарезанный, что я уничтожил целый выводок.

Теперь быстрее вниз, лисовина в охапку, это конечно же он, и бегом к машине. А внизу-то, оказывается, совсем и не холодно.