– Николай Валентинович, расскажите, пожалуйста, о вашем жизненном пути. Вы родом из этих мест?
– Да, я родился и большую часть жизни прожил здесь – в деревне Иваньково Ясногорского района Тульской области.
– Наверное и охотиться здесь же начали?
– К охоте меня приобщил отец. Он был истинным, правильным охотником, что называется охотником от Бога. Пользовался большим уважением у наших местных охотников, которые неоднократно выбирали его председателем Иваньковского охотколлектива. К нам постоянно наведывались охотники, в доме велись бесконечные разговоры об охотах, ружьях, собаках, добытых трофеях... Охотничья атмосфера, царившая в доме, не могла не сказаться на мне – мечтать об охоте я начал с самого малолетства.
– А когда впервые попали на охоту?
– Отец начал брать меня с собой лет с десяти. Это были охоты с гончими на зайца или лисицу. Сам я не охотился, только наблюдал. Чуть позже стал ездить на облавные охоты. Первое время сидел в машине, но довольно скоро меня стали отряжать в загон, правда на первых порах без ружья. А первое ружье – это была берданка – отец приобрел, когда мне исполнилось 13 лет. Тогда я испытал настоящее счастье, словами это не описать! У нас в доме постоянно держали охотничьих собак, в основном, гончих и норных. Я свою первую собаку завел в 17 лет. Вот так, уже в детстве, я втянулся в охоту. Всю свою жизнь я буду благодарен отцу, ныне покойному, и его друзьям-охотникам, заразившим меня этой прекрасной охотничьей страстью.
– Ваша любимая охота?
– С гончей. Душой отдыхаю на этой охоте. Готов сутками слушать музыку гона. Да и сама по себе охота интересная. Думать заставляет, следить за направлением гона, решать как подстоять зверька, как правильно выбрать лаз. Заяц сейчас очень хитрый пошел. Другой раз и перевидишь его несколько раз, а на выстрел не подойдешь.
– Каких гончих вы держите?
– Русских пегих. Я еще лаек и норных держу.
С норными тоже люблю охотиться. Не так, как с гончими, но люблю... Когда твой терьер выгоняет лисицу и ты делаешь хороший уверенный выстрел – это же так радует душу.
– Сколько же у вас всего собак?
– Около двадцати.
– Прилично...
– Нормально. Если надо, я сам есть не буду, а собак накормлю.
– Вы используете собак в хозяйстве? Я имею в виду обслуживание охотников.
– Лайки у меня по копытным работают, я их в загон пускаю. А с остальными сам охочусь.
– Мы немного отвлеклись. Вы пошли после школы еще куда-то учиться?
– Нет, после школы меня призвали на Балтийский флот. Демобилизовавшись в 1983 году, вернулся в Иваньково, где устроился на работу младшим егерем в охотхозяйство Тульского патронного завода. Егерям платили мало, поэтому пришлось подрабатывать в совхозе водителем. Впрочем, в совхозе тоже можно было прилично заработать только в страду, на уборке урожая. Зимой пушнину добывал: она тогда пользовалась большим спросом, не то что нынче. Вообще, странные времена настали – в России пушнина никому не нужна. У нас сейчас бобров развелось – пропасть. Они все ручьи и речушки в оврагах запрудили. И никто их не добывает. А раньше как за ними гонялись!..
Охотхозяйство патронного завода обладает большим потенциалом: у них прекрасные угодья с обширным лесным массивом. И при правильной постановке дела его можно превратить в охотничье эльдорадо. Но у них не все это понимают. Бывало, приедут из Тулы, начнут учить, что и как надо делать, а вот чтобы поинтересоваться нашим мнением – такого не было. Станешь им возражать, они отказываются слушать, рот затыкают: «Мы вам путевки даем!» Словом, в последние годы у меня возникли серьезные разногласия с некоторыми деятелями. Одно время я даже хотел завязать с егерской работой, вообще уйти из охотничьей отрасли.
Так бы наверное и поступил, но в 2002 году здесь было организовано новое охотничье хозяйство «Ясногорье», куда меня пригласили на работу. Я принял предложение. Первые полгода проработал старшим егерем, после чего меня перевели на должность охотоведа.
– Что представляет из себя «Ясногорье»?
– «Ясногорье» – это автономная некоммерческая организация. Хозяйство расположено на площади в 46 тыс. га, из них 6 тыс. га занимает лес, остальное поля, пересеченные оврагами. По дну некоторых оврагов протекают речушки, которые во многих местах перегорожены бобровыми плотинами. В поросших камышом и другими болотными растениями запрудах у плотин хорошо держится утка. Есть несколько прекрасных водоемов, небольшая часть угодий заболочена. Хозяйство включает в себя три участка, названных по деревням, возле которых они расположены: Ревякинский, Климовский и Санталовский.
Недавно закончили строительство притравочной станции с норой-восьмеркой. Держим подсадных барсука, енота и несколько лисиц. Пригласили на работу опытного нор-мастера – Игоря Савельева. Он раньше в областном обществе работал. Для притравки лаек держим в полувольном состоянии кабана. На сегодняшний день в Тульской области нет подобных притравочных станций. В свое время у областного общества была притравочнная станция по лисице в Новомосковске. Но сейчас, кажется, там все пропало, развалилось.
– У вас есть где остановиться охотникам?
– Совсем скоро мы поставим домики для приезжих охотников. Пока на станции построено жилье только для судейской бригады.
– Судя по характеру угодий, у вас должны практиковаться все охоты, распространенные в Центральной России?
– У нас можно провести большинство классических русских охот. Исключение составляют медведь и глухарь: мало леса, а там, где он есть, не растет необходимая глухарю сосна. Ну и, конечно, у нас здесь нет тайги, а поэтому не ведется промысловая охота на пушного зверя с лайкой. Хотя, на куницу с лайкой можно поохотиться.
Наиболее распространены в нашем хозяйстве облавные охоты на кабана, численность которого достигла 200 голов, на косулю (около 100 голов). Есть лось, но лицензии на него нам не дают.
– Численность низкая?
– Определяя квоты на отстрел, они делят численность лосей на общую площадь охотничьих угодий. При такой методике расчета получается, что у нас плотность лося на 1 кв. км угодий ниже нормы. Правильнее было бы определять отношение количества лосей к площади леса, где они обитают. Вот эта цифра отражала бы реальное положение дел с лосем и тогда было бы видно, сколько мы можем отстрелять без ущерба поголовью.
Что у нас еще есть? Много зайца: и русака, и беляка. Есть лисица. Весной хорошо тянет вальдшнеп. В летне-осенний сезон добывают много утки. Легашатники очень удачно охотятся по тетеревиным выводкам и перепелу. Хозяева норных тоже не остаются без трофеев. В принципе, для охотничьей собаки любой породы в наших угодьях всегда найдется работа. Разумеется, в сезон, когда открыта соответствующая охота.
– Вы стояли у истоков охотхозяйства «Ясногорье». Что изменилось за прошедшие три года?
– Много чего изменилось. Коллектив поменялся. В первую очередь егерский состав. Из всех тех, кто в 2002 году начинал вместе со мной, остались только двое – егеря Николай Захаров и Александр Гальцев. С остальными пришлось расстаться. Отвык народ работать. Отвык. Люди перестали болеть душой за дело... А у нас в процессе наведения порядка в хозяйстве стал расти спрос с работников. Вот народ и побежал кто куда. Текучка была страшная.
– Но теперь-то вам удалось найти людей, отвечающих вашим требованиям?
– Удалось. Пришли люди, понимающие свое дело, работающие с интересом, со вкусом, что ли. Из тех, кто устроился к нам за последнее время, хотел бы отметить старшего егеря Ивана Шорохова и егеря Евгения Петрова.
Это грамотные специалисты и ответственные, исполнительные работники. Что касается остальных, то некоторым может и не хватает иногда профессиональных знаний, но они, по крайней мере, стараются, работают добросовестно.
За три прошедших года администрацией «Ясногорья» вложены значительные силы и средства в проведение масштабных природоохранных, охотхозяйственных и биотехнических мероприятий.
Существенно расширен парк машин. Сегодня в нашем распоряжении находятся 4 УАЗа, ГАЗ–66, 4 трактора, снегоходы. Кроме того, по мере необходимости мы арендуем у сотрудников их личную сельскохозяйственную технику.
В хозяйстве несколько выросла зарплата, егеря обеспечиваются летней и зимней спецодеждой. Формой, другими словами. Вот-вот с государственной регистрации поступят рации. Буквально вчера оплатили покупку сучкорезов для осветления площадок.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о биотехнических мероприятиях.
– Приступая к работе в хозяйстве, я первым делом тщательно обследовал угодья. Кстати, свою карьеру егеря я начинал двадцать лет назад именно в этих местах, а точнее в Климовском участке. Тогда это был один из лучших участков по кабану, зайцу, лисице. Но за период перестройки все пришло в упадок. Выяснилось, к примеру, что часть лесов, в которых, собственно, и держатся копытные, забрало Управление. На территории Климовского участка с советской поры сохранились лишь 2 подкормочные площадки, да и те были заброшены и постепенно приходили в негодность. Везде изрядно повыбили зверя...
– Итак, вы увидели мерзость запустения, стоящую на святом месте некогда процветавшего охотничьего хозяйства. С чего вы решили
начать?
– Для начала я решил посоветоваться с опытными, знающими людьми: со старыми охотниками, охотоведами, егерями. В итоге, мы пришли к выводу, что надо начинать с воссоздания устойчивой кормовой базы для копытных на все периоды года. Если говорить конкретно, то я приступил к реставрации старых и строительству новых подкормочных площадок. И уже в конце первого года в ходе зимнего учета возле площадок нами были отмечены следы. На сегодняшний день в нашем хозяйстве количество подкормочных площадок на единицу площади в 3, а где и в 5 раз превышает нормативы, установленные наукой. Только возле Ревякино в пределах небольшого лесного массива находится 14 площадок. Они расположены по кругу на расстоянии полутора километров одна от другой. Таким образом, зверь, как бы он ни двигался по лесу, везде натыкается на корма. Именно благодаря развитой кормовой базе в хозяйстве удалось добиться такой высокой плотности популяций кабана, лося и косули.
Еще одной болезненной, но необходимой мерой по восстановлению численности популяции кабанов стало закрытие на три года охоты на копытных в Ревякинском участке. Уж сколько я тогда услышал упреков и даже обвинений. Мы де и охоту в Ревякино закрыли только для того, чтобы самим охотиться, а простых охотников не пускать. И то, и се, и чего только не говорили. Но мы настояли на своем, и вот результат: на сегодняшний день на участке насчитывается порядка 70 с лишим голов кабана, есть лось, заяц, лисица. Поди плохо за три года. В этом сезоне откроем охоту. Вместе с тем необходимо подумать о местах отстоя зверя, где его никто не будет трогать и он сможет спокойно принести выводок и вырастить молодняк. Тем более что кабан достаточно пуглив и, если его постоянно беспокоить, он может легко покинуть пределы хозяйства.
– Что расположено на прикормочной площадке?
– Навес с дощатым полом для кормов, так называемый косулятник для сена и солонцы для лося, для зайца, кабана и т.д.
– Площадки у вас прекрасные, а как обстоят дела с кормами?
– Неплохо. Разумеется зверь ест то, что растет в лесу и выросло на заброшенных в последние годы совхозных полях. Я имею в виду в первую очередь молодую поросль осины и ивы. Раньше значительную часть рациона животных составляли посевы или урожай совхоза. Сейчас этого нет, поэтому все заботы по подкормке ложатся на наши плечи. В этом году для нас совхоз засеял 500 га, с которых будет собрано более 100 тонн зерна. В июне мы засеяли викой, овсом, ячменем, горохом несколько кормовых полей. Урожай с этих полей убираться не будет – он ляжет под снег и зимой станет кормом для копытных. И, наконец, в августе–сентябре мы распашем и засеем поля под озимую пшеницу. Это на случай возможной весенней распутицы, которая не даст нашей технике подвезти корма.
Однако того, что мы выращиваем на наших полях, недостаточно, и поэтому часть кормов мы получаем на стороне. Так, в частности, предприятия пищевой промышленности выделяют нам отходы своего производства. Например, в этом году мы должны получить более 100 тонн картофельных отходов.
– Накормить животных недостаточно, надо еще уберечь их от браконьеров. Как вы решаете эту проблему?
– Начну с того, что браконьерство было раньше и остается сейчас. Вплоть до самых варварских его проявлений – установки петель. В этих петлях гибнут не только дикие звери, но и охотничьи собаки. Я сам недавно попал ногой в петлю. И не мог сразу освободиться, был сначала вынужден отрубить ветку, к которой крепилась петля. Не могу не отметить распространившиеся сейчас, особенно среди молодежи, пренебрежение законом, установленными правилами и порядками. Это касается не только браконьерства в его чистом виде. Им говоришь на инструктаже перед охотой: «Бейте подсвинков». Нет, они бьют свинью. При советской власти такого не было: то ли закон уважали, то ли боялись тех, кто пресекал нарушения. Кстати, о борьбе с правонарушителями. Нас сильно ущемило положение нового КоАП, по которому егеря охотхозяйств лишены права составлять протоколы на нарушителей. Это сильно осложнило нашу работу. И еще, раньше совершенно другой была охотничья этика. Охотники при встрече показывали друг другу документы: билет, путевку. Сейчас в это трудно поверить, но ведь так было!
Несмотря на все трудности, мы боремся с браконьерством и делаем это довольно упешно. Достаточно сказать, что с момента организации «Ясногорья» масштабы этого явления сократились в несколько раз. Неоценимую помощь в охране угодий нам оказывает местная милиция. Хочу воспользоваться случаем и через газету поблагодарить командира 2-го спецполка ДПС «Южное» ГУВД Московской области В.А. Мишина, заместителя командира этого полка Александра Ушакова, командира 16-ой роты ДПС 2-го спецполка Александра Назарова, заместителей командира роты Олега Рябова и Андрея Фуранова, сотрудников подмосковного ГИБДД Игоря Полянского и Юрия Болдырева, начальника Ревякинского РУВД Юрия Хохлова, начальника Ясногорского ДПС Анатолия Хряпкина, а также всех остальных сотрудников милиции, которые помогают нам в борьбе с браконьерством.
– Они с вами угодья патрулируют?
– Не только. ДПС по нашим сигналам перехватывает машины с браконьерской добычей. В угодьях мы их достаем, а вот по шоссе сложно угнаться за всеми этими навороченными джипами. А гаишники контролируют все здешние дороги.
– Какие отношения у вас сложились с местными деревенскими охотниками?
– Хорошие, деловые отношения. Я, кстати, являюсь председателем Иваньковского охотколлетива. Кроме Иваньковской на территории хозяйства действуют другие первичные организации охотобщества: Ясногорская, Ревякинская, Санталовская и Климовская. Несмотря на то что за последние годы в ООиР многое поменялось, мы в своей первичке сохранили порядки, установившиеся в старые добрые времена. Например, каждый член правления отвечает за определенный участок работы: за биотехнию, за охрану угодий, за воспитание молодых охотников. И не только отвечает, но и по-настоящему ведет эту работу. Рядовые охотники занимаются заготовкой кормов, принимают посильное участие в севе, выезжают (нередко на своем личном транспорте) на охрану угодий, ну и так далее. Словом, везде и во всем они оказывают реальную помощь егерю. Конечно, в силу своих возможностей. И когда меня спрашивают: «Не превратились ли местные охотники в обузу для хозяйства?», я отвечаю: «Нет! Местные охотники – члены общества – это наши первые помощники. Тем более, что эти люди здесь выросли, здесь всю жизнь охотились. Мы не можем и не должны отталкивать их от себя! Напротив: администрация «Ясногорья» поощряет и будет поощрять любую их деятельность, идущую на пользу охотхозяйству».
– Поощряете охотами по перу?
– Это само собой. Помимо этого в конце декабря прошлого года провели для наших охотников облавную охоту на кабана. Считаю это отличным подарком к Новому году.
– На каком этапе развития находится хозяйство? Или вы уже в основном достигли поставленных целей и ваша главная задача – не сдавать завоеванные позиции?
– Нами сделано много, но далеко не все. На сегодняшний день мы прошли примерно треть пути. Нам предстоит и дальше развивать кормовую базу. Планируем заняться разведением кабана в полувольных условиях с последующим выпуском его в угодья. Попутно отмечу, что юридически этот вопрос не проработан. По закону животные в угодьях принадлежат государству. И государство решает: кому и сколько отстреливать. Причем нередко квоты на отстрел занижаются. Но, если кто-то за свои деньги в своем хозяйстве вырастил зверя и выпустил его на волю, то какое отношение к этому имеет государство? Тут есть над чем подумать законодателям. По охране угодий стоит такая задача: каждый браконьер должен знать, что если не сегодня, то завтра он обязательно попадется. То есть наказание должно стать неотвратимым. Особенно трудно с теми, кто ставит петли. Но и их можно поймать, и они в конце концов обязательно будут наказаны.
– Сколько времени вам нужно для осуществления намеченного?
– Надеюсь уложиться в пять–семь лет.
– Традиционный вопрос: что вы думаете о нашей газете?
– В целом «РОГ» мне очень нравится. Но вот, что меня озадачивает: в некоторых номерах реклама занимает до 40% от общего объема газеты. На мой взгляд, это перебор.
– Каких материалов вам не хватает?
– Хотелось бы читать больше о
собаках.
– Что бы вы изменили, будь на то ваша воля? Я говорю о вещах реальных, но от вас не зависящих.
– Я бы хотел, чтобы «Ясногорье» по периметру окружали хозяйства подобного типа. Для зверей границ нет, они легко мигрируют из одних угодий в другие. И если бы в соседних хозяйствах не жили бы одним днем, а, как у нас, занимались повышением численности, то в наших краях кабанов было бы в каждом овраге хоть палкой бей. Сообща и браконьеров мы могли бы прижать так, что мало не покажется.
Комментарии (0)