Белохолуницкий пруд — самый крупный водоем Кировской области, площадь его составляет 1,5 тыс.га. Порыбачить весной со льда на нем мы с приятелем Володей Пирожником договорились еще накануне Нового года. Причем, что особенно ценно, предложение исходило от него — владельца японского внедорожника. И вот в конце марта он звонит мне и предлагает осуществить намеченное в ближайшие выходные. Я, разумеется, — за. Тем более, что в следующие выходные, выпадающие на конец первой недели апреля, поездка с ним может сорваться из-за моей занятости.

Всю предшествующую поездке неделю погода была неважнецкая — прохладно и ветренно. Так было и накануне выезда. Но барометр настраивал на оптимистичный лад — его стрелка остановилась на отметке 745 мм, что, по моим многолетним наблюдениям, соответствовало благоприятному клеву рыбы. Смущали, правда, температура и ветер. Но для этого у меня был полиэтиленовый мешок, который мог спасти от непогоды. Цель нашей поездки была скромна — мелкий окунь и ерш. Рассчитывать на что-то более солидное, вроде леща, не приходилось — время его клева еще не наступило. Леща на Белохолуницком пруду ловят во второй половине апреля-начале мая. Впрочем, подледная майская рыбалка бывает возможна лишь в поздние весны. Да и то она чревата купаньями. Мне самому приходилось проваливаться под лед там как-то в конце апреля. Но до этого было еще далеко. Сейчас же толщина льда была около метра.

В пять часов утра, поеживаясь от холодного ветра, я ждал на улице своего спутника. Перед выходом из дома взглянул на наружный термометр — он показывал минус два градуса. Такая температура была бы терпима, кабы не ветер. А сочетание с последним делало погоду очень жесткой. Лучше бы было вообще отложить поездку, но здесь вмешивались обстоятельства — мой напарник был связан с работой, а она позволяла ему, как и мне, ехать лишь в эти числа. В теплом джипе на два часа мы забыли о неблагоприятной погодной ситуации. Но она сразу напомнила нам о себе, лишь только мы покинули машину, подъехав к пруду. Стрелки часов показывали семь.

Оставив машину на обочине дороги, мы преодолели стометровую полосу соснового леса и вышли на берег пруда. Тут была зима. Никаких признаков весны — холодно и пронизывающий ветер. На открытом пространстве пруда он резвился вовсю. И хотя был южный, но тепла от него не ощущалось. Лед был покрыт двадцатисантиметровым слоем снега, который держал человека отлично — ходить по нему можно было, как по асфальту. По прошлым своим приездам на этот пруд я знал, что даже в ранние утренние часы народу здесь бывает много. В этот же раз я насчитал всего пять человек. Такая численность рыбаков служила надежным индикатором бесклевья. Что очень скоро и подтвердилось.

Оглядевшись, я заметил торчащие неподалеку из снега палки, которыми обычно рыбаки проделывают отверстия в крошеве льда в лунках, и пошел туда. Чувствовалось, что когда-то здесь было «ледовое побоище»: на значительном пространстве снег утоптан и испещрен многочисленными лунками. Были видны и признаки длительного пребывания людей — множество окурков и шелуха от семечек. Все лунки — промерзшие, но я решил не бурить новые, а начать со старых, чтобы проверить глубину водоема в этом месте и наличие рыбы. Вскрыл сразу пяток лунок, прочистил их, снарядил удочку и опустил мормышку с насадкой в первую из них. Потом — в другую и последующие. Глубина со льдом была метра полтора. И ни одной поклевки! Переместился метров на двадцать и повторил всю процедуру заново. Результат тот же. В третьем месте меня все же настигла удача — я поймал одного ерша. И все. Больше, как я ни старался, поклевок не было. Между тем холод давал о себе знать и руки мои порядком закоченели.

Метрах в трехстах от меня сидел мой напарник. Пошел к нему узнать, как дела, да заодно и погреться от ходьбы. К моменту моего прихода он был владельцем десятка мелких окуньков. И ловились они как раз здесь. «Бурись, — указал он мне на площадку перед собой, — но учти, что лед — под ручку бура». Перспектива длительной борьбы со льдом меня не прельстила и, оставив его добирать остатки поголовья «матросиков», я отправился к группе из трех бедолаг, которые сидели метрах в двухстах от нас. Еще на подходе по их движениям понял — они что-то ловят. Остановится метрах в двадцати и увидел, как один из них вытащил ерша. Вот что оказалось компенсацией за их страдания в эту непогодь... В месте, откуда я наблюдал картину сурового, но плодотворного рыбацкого действа, было несколько старых лунок. Видимо, и здесь когда-то «драли» ерша. Я вскрыл три из них и в первой же последовала уверенная поклевка, указывающая на присутствие «короля водоема». Опускаю снасть вновь, и вот уже «пищевой» ерш в моих напрочь закоченевших руках. Затем второй, правда, размером уже со спичку. Потом — тишина. Сменил лунку и опять поймал пару ершей. Подумалось — неуж напал на место? Но, увы, дальнейшая смена лунок не привела к увеличению моего улова. Привела она лишь к тому, что я окончательно замерз. Можно было бы, конечно, спастись от холода, спрятавшись в имевшийся у меня полиэтиленовый мешок, но для этого нужна хотя бы одна стабильно «работающая» лунка. А ее-то у меня и не было.

Я с тоской поглядел на своего напарника, мысленно предлагая ему сменить место рыбалки. И представьте — телепатически на него воздействовал! Он поднялся со своего места и направился ко мне. Узнав размер моего улова и более чем неясные перспективы на его увеличение, Володя предложил перебраться на другой пруд. В сложившейся ситуации я готов был ехать куда угодно, лишь бы согреться.

Климковский пруд, площадью 100 га, расположенный выше по реке от Белохолуницкого километрах в двадцати пяти, был меньше последнего в 15 раз. Когда мы подъехали к нему, на льду не было ни одного рыбака. А это, как я уже упоминал, — явный индикатор рыбацкого неблагополучия. «Давай вернемся на старое место, — предложил напарник, — согрелись ведь немного». Поехали обратно. Но когда мы вновь припарковались на старом месте, пошел снег и началась метель. Причем ветер изменил свое направление на противоположное. Задул север. И судьба нашей рыбалки была решена. Мы переглянулись и единогласно решили возвращаться домой.

Сквозь белую пелену снежных вихрей встречные машины освещали нас зажженными фарами. И это в середине дня! Придя домой, я вновь взглянул на подведший меня барометр. Он показывал атмосферное давление 733 мм. За сутки оно упало больше чем на десять делений. Какая уж тут рыбалка... А из пяти пойманных мною ершей я все же сварил уху!



Что еще почитать