Вообще-то он Акакий Акакиевич Литвинцев, а попросту Оканя. Попросту - это для людей села, где он иногда бывает. Закупить муки, сахару, пороху, капсюлей, дроби, попариться в баньке. Оканя - лесной человек и жизнь вне леса не представляет. Разные ходят слухи. Якобы он однажды пацаном пас овец и увлекся охотой за косулями, забыв про овец, а волки их растерзали. И якобы отец сказал, чтоб он всю жизнь прожил в лесу, на охоте. Да как этому верить за давностью лет? Но он, Оканя, действительно всю жизнь прожил в лесу.
В селе появлялся редко, когда возникала крайняя необходимость. Пули лил сам из дроби. Ружья лучше винтовки Бердана не признавал, да еще имел 32-й калибр для мелочевки. Срубил себе два зимовья, километрах в двадцати один от другого в забайкальской глухомани. Очень редкий охотник случайно набредал на его жилища. Собак он не держал, их же надо кормить. Да на охоте применял капканы и стрихнин, какая же собака минует эти смертоносные ловушки? Сам-то он был спартанец, довольствовался малым. Чай и спиртное не признавал, считал баловством. Вместо чая заваривал листья земляники, брусники, смородины, шиповник, иногда чагу - гриб, растущий на березе. Листья заготавливал на Иванов день, просушивал и хранил в разных мешочках.
Охотники, что неоднократно по первому снегу пересекали его босой след, говорили, что Оканя любит как можно ближе подойти к зверю, потому и обувь несет за спиной в мешке. Сейчас бы сказали, что видели след снежного человека. До поздней осени ходил в двух выделанных шкурах косуль, на плечах связывал их за выступы от ног - маскировка что надо.
Когда Оканя больше месяца не появлялся в селе, думали, что он сгинул. Но он появлялся; летом - с пантами и струей, а поздней осенью - со связками белок, колонков, лисиц и мешками рябчиков, тетеревов, глухарей. Брал коня и вывозил мясо косуль, изюбрей, лосей. Однажды зимней ночью к нему пожаловал медведь. Ночь была темная, и Оканя не вышел приветствовать гостя. Медведь в зимовье не ломился, а ходил возле. Ну а как рассвело, Оканя вышел с берданкой, а его пуля не имела права на промах. Однажды медведь взял привычку ходить по его ловушкам и угодил в пасть и дождался охотника. Оканя не стал испытывать его терпение, направил мушку берданки промеж глаз и надавил на спуск.
Охотник Иван Егорович, который неоднократно бывал в зимовьях Окани, рассказывал: “Он настоящий хозяин. В зимовье всегда прибрано. Продукты подвешены в мешках к потолку, от мышей. Лежанка в полуметре от стены, застелена мохом. На ней постель из выделанных козьих шкур и такое же одеяло. Печь из камней и глины. А что еще надо?”
- Волки зимними ночами к нему не подходили? - спросил мой приятель Борис.
- Они к нему - нет, он к ним часто. Он их капканами ловил, стрихнином травил и нередко стрелял. Лисичками тоже не брезговал, - ответил Иван. - Водилось у него и золотишко, хотя старателем он не был, лом и лоток для промывки золота и в руках не держал, видимо, находил где-то в горных ключах, только ему известных, - продолжил Иван.
- Он никогда и не женился? - поинтересовался Боря.
- Да были у него женщины, но дольше месяца не смогли жить. Я как-то спросил его подругу, что, мол, так, неужели он, Оканя, плохой мужчина? - Она ответила: - «Как мужик он отличный, да как с таким лешим жить? Чуть свет уйдет и ближе к полуночи заявится». - Легко ли одной бабенке в глухом лесу, вот и бежала. Все мы странники от природы, кто любит странствовать по морям и океанам, кто по городам, кто по горам. Оканя выбрал путь - странствовать по лесу. По его словам, лес всегда разный, отойдешь на сто метров - и лес уже другой, не говоря уже о времени года!
Еще Оканя любил по праздникам одаривать женщин мехами. Почему-то при виде женщины всем нам хочется быть добрее, щедрее, моложе, сильнее, выше ростом, красивее, умнее, и какой-то черняк точит душу - непременно понравиться женщине. Оканя не исключение, натура у нас такая, - сказал Иван.
- Кобелиная у всех у вас натура, вот и все, - не утерпела жена Ивана.
- Да, может и так, на то мы и мужики, - спокойно согласился Иван Егорович. - Жил Оканя безбедно и мог бы иметь отличный дом и содержать семью. Но вот поди ж ты, его дом и храм - это лес, а убежища от стужи и дождей - зимовья. В преклонных годах он вышел из леса со словами: “Сам-то еще ничего, сила есть, да плохо стал видеть, как жить в лесу слепому?”
Закончил свой жизненный путь в селе. Что заставило здорового мужика променять все мирское и земное на лес? - осталось загадкой.
Комментарии (0)