Черная утка (Турпан)

Не многим охотникам известны черные утки, потому что не многим охотникам приходится жить в таких местностях, где они водятся. Замечательно, что в записках охотников, даже таких, как Аксаков, не встречается описания турпана. Вероятно, как Аксаков, так и другие охотники-писатели, не видали больших озер, вроде тех, которыми, например, можно сказать, усеян Шадринский уезд Пермской губернии, не видали поэтому и турпанов.

В Шадринском уезде встречаются озера, как, например, Маян, имеющие до 40 верст в окружности; таких же озер, окружность которых достигает 10–15 верст, целые десятки. Одни из этих озер сплошь покрыты камышами и представляют целый лабиринт небольших озерок, соединенных между собой узкими проливами, — другие же поросли камышами только у берегов. Последние бывают чрезвычайно красивы и оживленны: несмолкаемые голоса чаек, кряканье всевозможных пород уток, крики гусей, лебедей, куликов и дикие вопли выпей, все эти звуки постоянно оглашают воздух. На зеркальной поверхности громадного озера, окруженного веселыми зелеными берегами, — всюду движение, всюду жизнь: куда ни посмотришь, на всем том пространстве, которое в состоянии человек окинуть взором, — плавает, плещется и летает всякая птица. Тут-то, среди этого раздолья, держатся и турпаны.

Турпан, без сомнения, самая большая из всех уток. Селезень цветом совершенно черный, даже несколько с синим отливом, как косач; корпус его массивный, круглый, несколько плоский, как у утки-чернети; шея толстая, короткая; голова большая. Средние перья крыльев наполовину прикрывают маховые — белые, как с наружной стороны, так и с внутренней. Клюв довольно короткий, толстый и широкий; ноздри широко открыты; основание верхней части клюва — черное до ноздрей, остальная часть клюва прекрасного оранжевого цвета, с черной по краям каймой; нижняя часть клюва у основания — черная, у конца — оранжевая. Радужина глаз светло-серая. Нижние веки покрыты мелкими белыми перышками и составляют под глазами белые пятнышки величиной с кедровый орех. Лапки турпана расположены близко к хвосту, как у гагар, но имеют полные, очень широкие плавательные перепонки. Пальцы лапок ярко-красного цвета, перепонки и когти — черные.

Самка несколько меньше селезня, цветом темно-коричневая; на хлупи у нее перья светлее, чем на спине, и перемешаны с белыми перышками так, что хлупь кажется пестрой. Клюв черный со светло-серым концом. Белых пятнышек под глазами самки не имеют. Лапки грязно-желтого цвета, за исключением перепонок и когтей, которые, так же как и у селезней, черные.

Турпаны питаются водяными насекомыми и их личинками. Вес самца весной достигает 5 фунтов, самка весит 4 фунта. Турпаны очень жирны. Цвет их жира оранжевый. Вкусом они, по моему мнению, не отличаются от других уток. Вот все, что можно сказать о существенных признаках турпана.

Наступила весна. Обтаяли поля; болота и низи покрылись водой; вскрылись ручьи, речонки. Налетела перелетная птица. Над лужами и болотами уже носятся стаи пигалиц и куликов, и звонко раздаются их веселые крики в чистом весеннем воздухе. Турпанов еще нет. Еще крепок и толст на озерах лед, и не прохватывают его лучи солнца. Но вот вскрылись и большие реки; зазеленели поля и леса; вздувается на озерах лед, трескается и расплывается; уже у берегов выглянули свежие, мягкие выпрыски камышей; утки и гуси занимают там свои знакомые местечки. Турпанов все нет. Наступила половина мая. Селезни уже растеряли своих уток, и только чернети плавают еще парами. Появились наконец и турпаны. Вот усеяли они почти все озеро. Сколько шуму, движения между ними! Целый день, от зари до зари, слышится их густое, трескучее кряканье и шлепанье по воде. С воды турпаны поднимаются очень тяжело и долго, при подъеме, шлепают по воде своими лапами. Отлетев саженей 200 или 300, они опять садятся на воду. Близко к берегу они никогда не садятся и не подплывают. Случается, впрочем, что турпаны, перелетая с места на место, довольно близко подвертываются под выстрел. Если турпанов долго гоняют с одного конца озера на другой, то им надоест такое преследование, они покидают то озеро, на котором им не дают покоя, и перелетают на другое. Летят они очень низко, над самой землей. Так как турпаны близко к себе не подпускают и притом чрезвычайно крепки к ружью, то я для их стрельбы употребляю самые крупные сорта дроби, и часто для того, чтобы дробь летела кучнее, заворачиваю ее в бумажные патроны. Легкораненого турпана вы никогда не поймаете: он унырнет, и тогда — пиши пропало. В искусстве нырять он не уступит любой гагаре, если не перещеголяет ее. Мне случалось подстреливать турпанов на средине одного круглого озера, диаметр которого будет больше версты. И когда подстреленный турпан нырял, я уже более не мог его видеть. Точно он утопал!

Около 10 июля начинают появляться на больших озерах выводки молодых турпанов. В выводке их бывает штук по 15. Все турпанята — и самцы и самки — по оперению друг от друга не отличаются. Это черненькие с белесоватым концом клюва и с пестренькой хлупью утята. Молодые турпаны очень бойки, они постоянно находятся в движении, постоянно ныряют. Матери их полны самоотверженнности, как и все утки с утятами; также не отлетают от своих детей при приближении охотника и также отводят его в сторону от детей.

В половине июля опять начинают появляться турпаны-селезни. Они по-прежнему плавают посередине больших озер и по-прежнему держатся своей компании. Разница в их привычках лишь в том, что при приближении охотника они не слетают, а предпочитают скрываться от преследования при помощи своего искусного нырянья. Вероятно, после линьки у них еще слабы перья крыльев, и они не надеются на успех своего полета. Старых турпанов в это время, а также и молодых, легче ловить, чем стрелять. Они близко охотника не подпускают, а когда нырнут, то очутятся далеко, очень далеко от него. Крестьяне ловко воспользовались привычкой турпанов нырять, когда их преследуют. Догадливые мужички ставят в воду сети и стараются подогнать к ним турпанов. Те, конечно, попадаются в них «как кур во щи».

Время идет. Подрастают молодые турпаны. Наступает сентябрь, турпаны — на взлет; наступает октябрь, молодые и старые турпаны собрались в большие стаи: они черной сеткой покрыли озера. Уже другие утки улетели, но турпаны еще остаются. Озера у берегов замерзают; тонкие белые льдинки волнами бросает в камыши; их там навалило целые кучи, целые траншеи. Шелест камышей и всплеск черных волн неприятно поражают слух, но охотник не смущается печальной картиной осени, он дорожит временем и ловит случай пострелять турпанов.

Не испытавшие этой охоты меня спрашивали: какое удовольствие я нахожу в ней? Стрелять с подъезда уток, такую неблагородную дичь, — недостойно порядочного охотника. Я делал на это такое возражение: находят же удовольствие порядочные охотники гоняться с собаками за каким-нибудь несчастным зайцем, находил же удовольствие сам Аксаков с подъезда гоняться за тетеревами. Охота же за турпанами далеко увлекательнее. Если вы и ваш гребец ловки, вы соблюдаете сотни тонких приемов, вы разбиваете стаю турпанов, даете им снова соединиться и в это время стреляете пролетающих мимо вас; вы не даете всем турпанам разлететься, а отхватываете от стаи их понемногу, станичками штук в 8–10; естественно, что они, видя своих товарищей оставшимися на озере, вернутся к ним же; наконец, вы загоняете турпанов в какой-нибудь залив озера так, что они, чтобы возвратиться к своей братии, полетят опять-таки мимо вас потому, что любят летать более над водой, чем над землей. По чувству самосохранения они знают, что если их постигнет какая-нибудь беда над водой, то они имеют под руками верное средство — унырнуть от врага. Я должен еще заметить, что бить турпанов с лодки не так легко, как кажется. Лодка находится в постоянном движении, а если озеро волнуется, то ее бросаете кверху, книзу и в стороны. Требуется быстрый прицел, чтобы выстрел был удачен.

Я уже сказал, что турпаны улетают последними из остальных уток. Приведу здесь случай, который произошел в прошлую осень. Озеро, где я стрелял несколько раз турпанов, почти совсем покрылось льдом; осталась лишь небольшая полынья. На ней еще плавало несколько турпанов. Стрелять их, конечно, было нельзя, потому что нельзя было и добраться до полыньи. Ударил морозец, выпал снег. Знакомый мне охотник заметил, что от озера по снегу шел утиный след. Он отправился по этому следу и версты за две от озера нашел турпана. У турпана было перебито крыло; он не мог улететь со своими товарищами и отправился пешком. Бедняк брел на юг, «dahin wo die Citronen dlu-hen», и далеко не достиг своей цели.

Журнал «Природа и Охота». Февраль 1879 год